Тринадцатая реальность - книга закончена - Страница 35

- Зови женщин, - сказал отец. - У нас не так уж много времени, а придется еще уламывать Ольгу.

Он ошибся, и никого уламывать не пришлось. Пожалуй, сестра была даже довольна тем, что остаемся в империи, а не уезжаем на другой конец света.

- Как только ты перенесешь дорогу! - беспокоилась мама. - В поезде будешь лежать, но до него еще нужно добраться.

- Пойду собирать свои вещи, - сказала Ольга. - Пока буду откладывать, а когда привезут саквояжи, скажете.

- У нас есть три своих в одном из шкафов, - вспомнила мама. - Можешь их взять.

Моя жена тоже поспешила в нашу комнату заниматься сборами. Никому из женщин так и не сказали об отпечатках, да и в остальном немного приукрасили картину, иначе они не были бы такими спокойными. По просьбе отца я позвал к нему Наталью, которой он сообщил об увольнении, заплатив расстроенной девушке до конца года. После этого она собралась, и мы вместе спустились к охране.

- На одной машине отвезете служанку и можете сегодня не возвращаться, - сказал я им. - Вторая машина дежурит еще часа три до тех пор, пока за нами не приедут, после чего тоже уезжаете в агентство.

Едва увезли Наталью, как на отечественном автомобиле "Медведь" приехал Павловский. К нам он поднялся, увешанный саквояжами, и за остальными мы с ним спустились вдвоем. Он даже не стал спрашивать о нашем согласии, и так догадался по тому, как у него эти саквояжи расхватали наши женщины.

- Как повезем раненого? - спросил я. - На носилках?

- Носилки привлекут слишком много внимания, - ответил он, - поэтому поступим по-другому. Перед поездкой вашему отцу сделают инъекцию препарата, который придаст силы и снимет боль. Не так уж плохо он себя чувствует, а ехать всего ничего, да и идти совсем немного. Он наденет очки для слепых, а вы его будете поддерживать. Багаж это не ваша забота, им займутся те, кто будет вас охранять. Возьмите свои новые паспорта. Там, куда вы едете, они вам не понадобятся, а вот в дороге могут пригодиться. Их изготовили по заказу вашего отца, мы их просто забрали вместе с сертификатами. Донесете сами саквояжи? Ну и славно, а я тогда поеду. Прощайте, мы с вами если и увидимся, то еще очень нескоро. У вас, князь, в запасе осталось полтора часа.

Он уехал, а я с пятью саквояжами в руках поднялся в квартиру. Их у меня разобрали и направили закрывать уже забитые барахлом. Вещи в саквояжи были уложены с большим запасом, поэтому сил их закрыть у женщин не хватило.

- Вы хотите забрать с собой всю квартиру? - пошутил я, уминая очередной саквояж.

- Работай, умник, - сказала жена. - Сами же сказали, что едем на годы, а в таких случаях вещи лишними не бывают. В крайнем случае, если не понадобятся, кому-нибудь отдадим или выбросим. Хуже будет, если оставим, а потом потребуются.

- У тебя не по возрасту умная жена, - похвалила ее мама. - Закрыл? Тогда иди в нашу спальню, их там еще три. Закрывай и все выноси в коридор. Надо быстрее заканчивать со сборами и поесть на дорогу. Наталья приготовила обед, его нужно только разогреть. Не хотелось бы мне сразу же идти в вагон-ресторан.

Скоро весь коридор был заставлен пузатыми саквояжами, а Вера разогрела обед из двух блюд и достала из холодильника закуски. Мы не стали все нести в столовую и поели на кухне, а мама первым делом накормила отца, а потом поела сама. После этого оставили Ольгу мыть посуду, а сами попытались одеть отца.

- Может, ну ее, эту посуду? - сказала сестра. - Не княжеское это дело! Залить все водой...

- Мой! - настояла мама. - Там той работы на пять минут, не дело - оставлять после себя такое свинство!

Отца усадили и одели все, кроме пиджака, который одевали уже после укола, сделанного одним из приехавших. Сопровождавших было четверо, не считая шоферов трех автомобилей. Первым заходом они увезли почти весь багаж, а потом приехали за нами. К этому времени препарат начал действовать, и отец, не испытывая сильной боли, надел пиджак и с моей помощью спустился к машине. Когда мама уходила из квартиры, в ее глазах стояли слезы, а из глаз сестры они текли по щекам, оставляя две мокрые дорожки. В этой квартире прошла вся ее жизнь, а теперь все это родное нужно бросать и куда-то бежать. Наверное, она считала, что я вылез со своей статьей, чтобы прославиться. Если это так, то самое малое, что она могла ко мне чувствовать - это неприязнь. Приехали быстро, дольше из-за отца добирались до вагона. Все чемоданы погрузили в багажный вагон, а мы налегке сели в свои купе. Их у нас было три. В одном купе ехали: я с отцом и двое наших сопровождающих, в другом были наши женщины, а третье два охранника поделили с другими пассажирами. Ждать отправления пришлось около часа. Паровоз топился углем, так что заметно пованивало угольной гарью. Это был обычный пассажирский поезд, поэтому он останавливался на каждой из почти четырех десятков станций. Один раз пришлось ждать, пока в бункер паровоза загрузят уголь, и еще его, по-моему, пару раз заправляли водой. Вот чего здесь не было, так это ора репродукторов на ночных станциях, который меня доставал в другой реальности. И, несмотря на более примитивную технику, не было сильных рывков состава при отправлениях, так что ночью можно было нормально выспаться. В Москву приехали, как только рассвело. Много времени заняло получение багажа. Этим занимался один из охранников, а мы в это время под охраной остальных сидели в зале ожидания. Я думал, что после препарата у отца будет ухудшение состояния из-за отката, но, слава богу, обошлось без этого. Он даже с моей помощью без повторного укола дошел до здания вокзала. Помощь нужна была и из-за слабости, и из-за больших черных очков на его глазах. Наш экспресс отправлялся в одиннадцать часов, поэтому вещи с помощью носильщиков переправили в зал ожидания, и все по очереди сходили позавтракать в расположенный рядом ресторан. После этого пришлось в два приема переехать на такси с Петербургского вокзала на Ярославский. За час до отправления пригнали три тележки носильщиков и повезли наши саквояжи на нужный перрон к тому месту, где должен был останавливаться багажный вагон. Оставили себе только два саквояжа с нужными в дороге вещами. В экспрессах дальнего следования, в купейных вагонах, были только мягкие полки, к которым можно было пристегиваться ремнем, чтобы ночью при толчке не сверзиться вниз. В голове и хвосте состава было по вагону-ресторану, кроме того их работники возили по вагонам горячие блюда в небольших тележках, так что при желании можно было никуда не ходить. В коридоре многие курили, но летом почти все окна были открыты, и при движении табачную вонь выдувало.